А они, выходит, и правда были на концерте! Нет, ну ладно — на концерте! Здесь-то они как оказались? Получается, что Завадская вхожа в такие сферы? Причем как вхожа — как своя? И кто здесь ее знакомый?».

Их быстро рассадили по приготовленным местам. Иван оказался между Риткой и Фатьмой. А Елена подмигивала ему, сидя через стол.

— Я же тебе сказала, что мы будем! — шепнула Ивану Завадская.

Их бокалы наполнились. Директор сказал речь. Хорошую такую — недолгую и довольно душевную. Поблагодарил за хороший концерт, выразил надежду в дальнейшем сотрудничестве, рассыпался дифирамбами в адрес Вари и Лизы. Похвалил Ивана и Илью за песни. Илью, повторно, за организацию концерта. Выпили.

На усталость, вымотанные нервы и голодное брюхо, Ивана сразу «повело». Фатьма и Ритка стали усиленно подкладывать ему разнообразной и вкусной закуски. Потом еще парочка тостов «высоких» товарищей.

— Вот как я все это не люблю! — прошипел сидящий рядом с Еленой Калошин, — Сейчас бы со своими, по-простому, расслабиться…

— Ничего, ничего… Это ненадолго…, — успокаивающе прошептала Завадская.

Это и правда оказалось недолгим. Но Косов чувствовал себя изрядно пьяным, и с облегчением удалился, когда это стало возможным. Завадская, напоследок пообещала, что женщины вскорости присоединятся к артистам.

— Мне и самой там будет проще! — усмехнулась Елена.

А у артистов уже начиналось веселье. Народ чуток взбодрился, расставил мебель, и активно помогал персоналу накрывать столы напитками и закусками.

— Игорь… ты это… давай я тебе часть расходов компенсирую, — немного заплетаясь языком, предложил Иван.

— Ты чего, дружище? Все проведено по смете концерта. С местным директором я дружу, замдиректора по хозяйству — тоже вполне нормальный, понимающий дядька. Так что успокойся и расслабься!

И Иван расслабился… Стало покойно, хорошо, лениво. Только вот со спиртным нужно немного повременить. И о женщинах пока не думать — где там Завадская, Фатьма… И еще Лиза, Лида… Кира.

Он сидел почти в обнимку с Елкиным на диване, и старый еврей насыщал его многовековой мудростью своего народа. Было интересно, иногда грустно, чаще — смешно.

А потом появились женщины. Его опять подхватили Фатьма и Ритка, усадили между собой и активно кормили, кормили, кормили. И вроде бы даже хмель прошел. Не совсем, а так — остался где-то на дне, легкой дымкой. С появлением Завадской и ее свиты, остальные женщины как будто поняли, что их сегодняшние притязания на его бренное тело нужно… поставить на паузу.

Вот только ни Лизы, ни Лиды в зале не было. Это каким-то неудобством осознавалось на задворках мыслей, торчало занозой где-то там… неблизко. Заноза, она ведь что? Если ее не трогать, можно и забыть о ней, на какое-то время.

Косов повеселел. Еще выпил. Они с Калошиным дуэтом пели. Люди танцевали и просили — еще! А они — и еще пели! В общем, было весело. А потом Елкин и почему-то с Завадской, стали рассказывать разные театральные и эстрадные байки — дополняя друг друга, меняясь ролями, в лицах передавая анекдоты и побасенки. Причем, перед Завадской Савелий рассыпался бисером, сыпал комплиментами, был предупредительным, внимательным и юморным дядькой. Она же относилась к нему душевно, смеялась, всячески показывая ему свою расположенность.

«Ага… а он говорил, что знаком с ней слабо. А сейчас, на них глядя, кажется, что они когда-то успели побывать в любовниках. Бывает же такое, когда после расставания, люди продолжают испытывать друг к другу теплые, но уже — платонические чувства?».

И все же… все же Иван в итоге… «нализался». Смутно помнил, что он с кем-то танцевал, что-то еще пел, и даже с кем-то… целовался… за ширмами. И вроде бы это была… Ритка. И было ему так хорошо, что вот просто — дальше некуда! Только вот перейти в более близкие отношения почему-то… не получалось. Что-то… мешало! Не… С Риткой? Да ну нах! Наверное, это ему приснилось! Последнее его более или менее четкое воспоминание… было связано с автомобилем? Или… с автобусом? Куда-то он ехал, смеялся, пел… И даже с кем-то снова целовался… Вроде бы…

Голова болела… оглушительно! Примерно так, когда он и оказался в этом мире. Но тогда-то его по голове… охерачили посторонние люди. А сейчас что же? Сам себе враг? Адиёт, как говорил кто-то в одном из вчерашних рассказов Савелия.

«Чего же я так… накушался-то?».

«И вот что интересно… а я где? У себя, в клубе? Было бы неплохо: дома, как говорится, и стены помогают. Или… у Завадской? Тогда — еще лучше: можно принять ванну, чуток опохмелиться. У Елены всегда есть качественный алкоголь. Или… у Вари? Не, не хочу! В таком месте, с такой дамой, да в таком состоянии? Или… а где я еще могу быть? В общаге, у тех девчонок-танцовщиц? Стыдно… Кавалер, мать его! Нажрался, как свинья! Может… у Лиды… с Лизой?».

Где-то внутри чего-то зацарапало, заныло… Нет, не с Лизой.

«Похоже… Рыженькую я потерял. Ну не мудак, а? И чего я смог бы сделать? Она, было похоже — сама «повелась» на этого летчика-налетчика. Бороться за женщину? Дело, в общем-то, так себе… Если женщина сама не хочет с тобой оставаться — хрен ты ее удержишь! Ни драки с соперником, ни подарки, ни нежности — не помогут. Она уже засомневалась в тебе, и в своем месте рядом с тобой. А значит — уйдет. Не сейчас, так чуть позже, с другим. Так что — отпускай, не унижайся ни сам, ни ее не унижай своей слабостью, ее жалостью. Враньем, нытьем… На хрен!».

Вариант выпал — самый достойный! Он был у Фатьмы. Принюхался сначала, не открывая глаз — знакомо! Запах женщины, запах дома, запах вкусной еды. Кто еще это может быть? Только его самая лучшая женщина — немногословная, заботливая, нежная, страстная… Чуть шевельнулся воздух, и слабо запахло маслами, теми — которые он ей и подарил.

— Не притворяйся! Я же вижу, что ты проснулся, — голос не злой, а такой… с некоей долькой участия.

— Фатя!

— М-м-м?

— Скажи мне — я свинья?

Женщина негромко засмеялась.

— Да нет, не свинья. Хотя… набрался ты вчера изрядно.

— Сам не понимаю, что такое… Зачем? И главное — нахуя? Как-то все сплелось — и усталость, и нервы…

— И бабы… — продолжила Фатьма.

«Все-таки ее участие имеет границы! Нет в природе совершенства, и нет в женщинах идеала! Но она — хотя бы максимально приблизилась к нему!» — нашел оправдание подруге Косов.

— И бабы… а что — бабы? Что с ними не так? — по-прежнему не открывая глаз, спросил Косов.

— Не